Боец невидимого фронта - Страница 19

К оглавлению

— Убью-у! — дико заорал он, размахивая своим импровизированным кинжалом.

И увидев, как замерли, отпрянули надзиратели, бросился к двери. Он с лету вышиб ее ногой, выламывая замки и щеколды.

Улица! Все-таки улица! Он смог!.. Он метнулся в одну сторону. В другую.

Стены. Кругом были одни стены. Каменный мешок двора!

И машина. Тентованный «КамАЗ» у дальней стены! Машина!

Он бежал к машине и чувствовал, что делает что-то не то. Что-то не то…

Он понял, когда добежал.

Когда он добежал, он увидел, что сзади из кузова выпрыгивают люди. Много людей.

Дурак!.. Теперь все, все!.. Но шанс еще был!

Он метнулся к кабине. Увидел сквозь стекло фигуру на сиденье.

Выдернуть, полоснуть этого, потом водителя, дать по газам, чтобы сбросить на скорости тех что остались в кузове. А дальше…

А дальше… Пусть даже ничего! Он все равно успел… Он много успел. И, может быть, еще успеет…

Сжал стекло так, что брызнула во все стороны кровь.

Дернул что есть силы дверцу. Рванул на себя упирающееся тело.

— Ты что? Охренел? Отставить, мать твою! — рявкнула фигура.

И ударила его в лицо кулаком. Как кувалдой ударила.

Он упал. Но упал не на бетон. Упал на подставленные руки. Его придержали, обхватили, обжали со всех сторон, поставили на ноги.

А-а! Сволочи!..

Он рванулся, уже понимая, что проиграл, что его взяли, взяли так, как не должны были, взяли живым! Рванулся еще раз и, извернувшись, схватил кого-то зубами за плечо.

— Ой! Он, блин, кусается!

— Отставить! Отставить!! — еще раз рявкнул голос.

Голос…

Как?.. То есть как?.. То есть?..

Он обернулся. Да, стены. Кругом были стены. Чем-то знакомые стены. Очень знакомые стены! Стены… учебки. Учебки?! А как же тогда…

— Ну наворотил ты тут делов! Семерым не расхлебать! — недовольно сказал все тот же голос. — Такого наворотил. Такого!.. Что… Что молодец! Что просто форменный молодец!

Руки, удерживавшие его, отпустили, отхлынули куда-то в стороны. Кто-то сграбастал его, притянул, прижал к себе.

Что задурдом!..

— Ты это, извини, что я тебя по морде. Но ты тоже хорош, со стеклом на начальство бросаешься, как на того каплуна!

А как же?!.

От двери, из которой он недавно выскочил, выходили, шли навстречу, радостно улыбаясь, следователь, надзиратель, который принес бумагу… и тот который был на лестнице… и те трое, от которых он так удачно отбивался.

Так вот почему отбивался!

— Ну у тебя, парень, рука! Чуть не прибил совсем! А как же?!. Как же?!.

А очень просто! Не было никакой тюрьмы. Не было слежки. Не было Резидента. Не было командировки. Никакой командировки не было! Ничего не было!

Была проверка. Еще одна проверка! Очередная проверка! По сценарию учебки!

Что б их всех!..

* * *

И снова датчики на висках, груди, кончиках пальцев. Резиновый, с десятками отходящих от него проводов «обруч», стягивающий лоб. Бесконечный ряд уже знакомых, уже звучавших вопросов.

— Вы ненавидите тех, кто проверял вас?

— Нет.

— Вы обижены?

— Нет.

— Вы хотите мстить?

— Нет.

— Если представится такая возможность, вы будете мстить?

— Нет.

— Вы готовы выполнить новый приказ?

— Да…

И все-таки — да! Несмотря ни на что — да!

— Вам надлежит явиться…

Пятьдесят шагов по пустому коридору до нужной, без табличек и номеров, двери. Стерильно пустая, как тюремная камера, комната. Длинный стол. За столом такой же безликий, как окружающая обстановка, человек.

— Посылка… Документы… Билет…

Распишитесь здесь… Теперь здесь…

И такие же безликие, как комната, как сидящий в ней человек, слова, за которыми может скрываться все, что угодно, — работа или очередная провокация, жизнь или смерть…

— Вы направляетесь курьером…

И, значит, все начинается с начала. С самого начала…

Глава 1

В пустом, отблескивающем золотом зале никого не было. Кроме двоих, стоящих у огромного, под потолок, забранного тяжелыми портьерами окна. — Ну вот и все, понимаешь. Можно сказать, сдал дела. Теперь тебе править, — сказал тот, что был покрупнее.

— Даже как-то жалко уходить. Привык, понимаешь, за столько дет.

— Да, вы сделали много для блага…

— Да ладно ты. Что сделал, то сделал. Теперь тебе делать. Ключи я тебе отдал, чемодан, понимаешь, тоже. Остался последний пустяк…

Собеседник напрягся. Все дела были переданы, все слова сказаны. Что он хочет еще? Озвучить какую-нибудь патетическую фразу, в надежде, что она войдет в анналы истории. Так не войдет. Его время закончилось. Слова пенсионера, пусть даже всероссийского значения, никого не интересуют. Без чемоданчика им грош цена в базарный день. Ну да ладно, переживем и это…

Преемник ждал, сохраняя на лице подобающее моменту почтительно-отстраненное выражение.

— Хочу дать тебе один телефончик, — «пенсионер» вытащил, открыл личную записную книжку. — Вот этот, — показал на отчеркнутый номер. — Если будут проблемы, позвони.

Какие могут быть проблемы у человека, у которого в распоряжении целое государство?

— У меня — проблемы? Какие могут быть проблемы?..

— Разные. Которые нельзя решить в рабочем порядке. Позвонишь, к тебе придет человек, ты ему все объяснишь. Только сам звони, никого другого в это дело не путай.

— Что это?

— Еще одна подчиненная тебе служба. Подчиненная только тебе.

— У нас нет такой службы!

— Мы многое думаем, чего у нас нет, пока, понимаешь, не попадем в этот кабинет.

Разговор был странен. Был о том, чего не могло быть. Потому что не могло быть в принципе.