Боец невидимого фронта - Страница 7

Да, пожалуй, так.

Ну что, гражданин, как нас там — Хорьков Степан Петрович, не хватит ли нам отдыхать? Не пора ли нам отсюда сматываться?

Ближайшим рейсом, отдав тройную цену за билет, гражданин Хорьков отбыл в… Да не все ли равно, куда. Потому что никуда конкретно. Потому что в первый попавшийся город, где снял квартиру и жил около месяца, отращивая на лице бороду и усы.

Вот теперь — похож. Теперь совершенно похож, надо только не забывать выдвигать чуть вперед челюсть и морщить лоб.

Ну да, это он не забудет. Забывать его отучили раз и навсегда. В учебке отучили.

Через несколько недель гражданин Хорьков объявился в городе Серове с собственноручно нарисованной трудовой книжкой и грамотами «Победителю городских соревнований токарей-расточников».

— Хочу устроиться на ваш завод. Токарем.

— К сожалению, у нас вакансий нет.

Это было плохо, но было небезнадежно. Он проследил всех работниц отдела кадров, выбрал самую молодую, с которой познакомился вечером в толкучке возле автобусной остановки, столкнув ее в лужу.

— Ой, простите, пожалуйста.

— Что мне с вашего простите!

— Ну хотите, я тоже в лужу шлепнусь. Или новое платье вам куплю.

И тут же купил.

И, увидев девушку в новом платье, сделал ей предложение.

Парень он был обходительный и был холостой. Правда, был безработный. А семью желательно было кормить.

Отчего невеста, подарив кому надо конфеты, кому надо коньяк, устроила жениха в подготовительный цех токарем-револьверщиком.

Очень скоро, заведя широкие, за столиками ближайших пивнушек, знакомства, он узнал, какую продукцию выпускает П/Я, в каких количествах и куда отправляет.

Но этого было недостаточно. Недостаточно для сдачи экзамена.

Поэтому пришлось, используя связи невесты, переводиться в бригаду дежурных электриков, что обеспечивало большую свободу передвижения по территории завода. Однажды, напоив до бесчувствия напарника, он налепил на трубопроводы, на силовые кабели, емкости с ГСМ и где только возможно… пластилин. Который в принципе мог быть пластидом.

С междугородной телефонной станции он позвонил по контактному телефону.

— Передайте Семену Ивановичу, что я все сделал.

— Хорошо, передам. А вы перезвоните завтра.

Утром в местное управление внутренних дел позвонил неизвестный и сообщил, что на номерном заводе заложена бомба. Высланные на место происшествия саперы взрывоопасных предметов не обнаружили. Но нашли пластилин. Много пластилина. Какие-то шутники не поленились извести дюжину пачек пластилина ради получения незапланированного выходного. Ну не идиоты? Пластилин соскребли. Скандал замяли. Через несколько дней один из электриков дежурной бригады подал заявление об уходе и, уволившись, убыл в неизвестном для отдела кадров и своей невесты направлении.

Думал — домой. Но оказалось, не домой.

К сожалению, не домой…

* * *

— На прошлом допросе вы утверждали, что последние два года проживали в городе Зареченске по адресу: улица Октября, сто семнадцать. Так?

— Да.

— В городе Зареченске нет улицы Октября.

— Как нет, если…

— Уже пять лет нет. Улица Октября решением местной администрации переименована в Мещанскую. Вы разве этого не знали?

— Знал, конечно! Это я по привычке…

— И нет дома сто семнадцать. Его снесли.

— Ах, ну да! Вы меня просто не поняли, я раньше в нем жил, а перед сносом переехал по другому адресу.

— По какому?

— Мещанская, двадцать пять. Я снимал там комнату у одной старушки.

— Как ее звали?

— Не помню.

Следователь перелистнул бумаги.

— Ой, простите, — извинился он. — Я, как всегда, все перепутал. Дом сто семнадцать не сносили. Это из другого дела. И улицу Октябрьскую не переименовывали…

— Хорошо, я скажу все. Я никогда не жил в Зареченске и не жил в Брянске. Я жил в Таджикистане, в городе Ош. Мои родители были геологами. Когда началась война, нам пришлось бежать. На одном из перевалов караван, в котором мы находились, обстреляли боевики, родители погибли, документы сгорели. Там же я нашел чужой паспорт и пользовался им.

— А почему вы об этом не сказали раньше?

— Я боялся!

— Чего?

— Того, что меня вышлют обратно в Таджикистан…

Теперь пусть ищут. Теперь им искать долго. Потому что придется искать в чужом государстве, копаясь в неостывшем пепле войны. Искать то, чего никогда не было.

* * *

Домой его не отпустили.

— Но вы же говорили! Вы же обещали, что потом будет дембель.

— Неужели вам не интересно, что будет дальше?

— Нет, не интересно.

— Ведь вы — профессионал. Теперь уже профессионал.

— Все равно!

— Хорошо, мы вас не торопим, подумайте несколько дней.

Думать несколько дней ему было не надо, но для себя все уже решил.

Но снова пришел капитан. Тот, который приходил раньше.

— Тут такое дело… — сказал он, пряча глаза. — Хочу извиниться. За то, что втравил тебя в это дело. И хочу сказать, что теперь отступать поздно.

— Я все сделал. Пусть они отпустят меня домой.

— Неужели ты думаешь, что после всего этого тебя оставят в покое? Вас всех оставят в покое?

— Они обещали.

Капитан бросил на стол пачку фотографий.

— Посмотри.

На фотографиях был изувеченный до неузнаваемости труп. Издалека. Справа. Слева. Сверху. Крупным планом… Крупным планом изувеченный до неузнаваемости труп был узнаваем. Это был знакомый ему курсант. Сосед «по парте».

— Он тоже думал, что его отпустят. Но… Он попал в дорожно-транспортное происшествие. Случайно. Когда переходил улицу в неположенном месте…